Но все же, этот раздрай следовало запить, и принц отправился в Офицерское Собрание.
Встретили его с восторгом. Тут же освободили почетное кресло во главе стола, налили вина в чистый бокал, подвинули ближе остатки сыра и паштета - впрочем, красавица Мирабель уже несла свежие закуски, вовсю улыбаясь редкому, но любимому гостю. Ларк и сам соскучился по царившей здесь бесшабашной атмосфере, по дружеским подначкам, отсутствию продиктованной церемониалом почтительности, возможности чувствовать себя не будущим королем, а всего лишь офицером, одним из многих, своим среди своих.
Первым делом у принца поинтересовались здоровьем Реннара, затем разговор естественным образом перекинулся на старшего фор Гронтеша. Здесь собрались люди военные, склонные не одобрять политических «вывертов» и былую ошибку адмирала считать именно ошибкой, а не предательством. Пожалуй, лучше всех общее мнение выразил капитан ди Ланцэ:
- Огненный Гронтеш слишком прям для интриг, ему стоило бы оставаться в море, а не ввязываться в столичную грызню.
- Теперь станет умнее, - хмыкнул кто-то позади. Хор подтверждающих голосов ясно показал, что присутствующие здесь офицеры считает опалу адмирала если и не заслуженной, то закономерной. А еще - что слишком многие здесь думают: «Уж я бы не попался на лживые речи, как он».
Ларк молча покачал головой: Рени уже затеял бы с десяток дуэлей, так что, пожалуй, его сегодняшнее отсутствие к лучшему. Вполне естественно ждать, что возвращенный из домашней ссылки адмирал станет темой для не слишком приятных разговоров. Беда только в том, что нелестные высказывания вполне могут оказаться правдой. Старшему фор Гронтешу и впрямь нужно стать умнее относительно политических дел, а того лучше - вернуться в море, уж там он точно на своем месте.
- Но я рад, что он вернулся, - пробормотал принц. Налил себе еще вина и решил перевести разговор на другие темы. - А знаете ли, господа, есть немалая вероятность, что таланты адмирала фор Гронтеша понадобятся нам очень скоро. Одар объявил амнистию пиратам, которые решатся пойти на военную службу, причем приветствуются не отдельные перебежчики, а полностью укомплектованные корабли. Чуете, чем пахнет?
Ди Ланцэ кивнул первым:
- Как бы не пришлось выдвигаться к южным границам уже зимой. Иначе весенняя распутица может задержать нас здесь, и одарские стрелки первыми займут перевалы.
Рассуждения тут же подхватил еще один ветеран прошлой южной кампании, граф фор Виттенц:
- Стрелков перекинуть зимой, чтобы полк был наготове, едва сойдет снег в горах. И эскадру на море немедленно, его высочество прав, Огненный Гронтеш там будет к месту. До сих пор пираты больше мешали одарской торговле, чем нашей, но теперь…
- Именно, - кивнул принц. - Приятно иметь дело с ветеранами, господа. Вам ничего не нужно объяснять, а нашему верховному штабу я вчера два часа втолковывал очевидные истины. Они так привыкли, что король всецело полагается на их мнение, что начали считать себя непогрешимыми.
Что поделать, его величество Дионн-Горрент был гением экономических, а не военных стратегий. Конечно, в последние несколько лет победы принца Ларка несколько поколебали авторитет ослов из штаба, теперь король начал куда больше полагаться на мнение своего весьма одаренного в военном деле внука. Но, говоря откровенно, Ларк предпочел бы вовсе разогнать прижившийся при деде штаб и набрать свой - а дед не желал обижать преданных ему людей, всю жизнь верно служивших и до Ларка худо-бедно все же защищавших Андар.
Перемыв косточки штабным ослам, обсудив перспективы зимнего марша и весенней кампании в горах, порадовавшись, что за войну на море можно быть теперь спокойными, вернулись к столичным темам, и тут грянула катастрофа: кто-то вспомнил, что принца Ларка видели водившим по дворцу никому не известную барышню. И ладно бы только водившим, но еще и делавшим ей весьма откровенные авансы…
- Кто она?
- Барышня, я слышал, не настолько юна, чтобы не понимать нескромных намеков. Тебя поздравить с очередной победой, Ларк?
- Какая-нибудь вдовушка из провинции, разумно решившая, что незачем киснуть всю зиму в заметенном снегами поместье, когда можно повеселиться в столице?
- Моей кузине рассказывала ее подруга, что…
Ларк едва не утонул в поднявшемся гаме, и, уж конечно, ему было не до того, чтобы хоть как-то отвечать на вопросы, подтверждать или опровергать. Зайди речь о другой даме - о любой из тех, что одаривали благосклонностью его любовные маневры, а то и сами норовили шмыгнуть в постель… О, тогда он рассмеялся бы со всеми, выдал бы убойную характеристику прелестей очередной пассии, посетовал на скуку и в очередной раз пообещал, что никогда не женится, потому что подпускать слишком близко подобных дур, да еще и не имеющих понятия о женской чести - помилуйте, господа! Но уж кто-кто, а барышня Женя подобных разговоров не заслуживала. Она была… другая.
Бокал вина помог протянуть время до того момента, когда почти все присутствующие затихли и выжидающе уставились на Ларка. Наполнив бокал вновь, он отсалютовал шутливо и сказал:
- Господа, в нашем королевстве есть люди, шутить с которыми я никогда бы не осмелился. Боюсь, господин начальник Тайной Канцелярии счел бы весьма дурной шуткой, вздумай я ухлестывать за его племянницей. К тому же виконтесса Джегейль фор Циррент, насколько я успел ее узнать, не из тех, кто слишком легко дарит свою благосклонность. Так что, клянусь вам, мои «авансы» очень сильно преувеличены молвой.
Как выяснилось, слухи о чудесно найденной племяннице фор Циррентов дошли и до Офицерского Собрания, вот только с таинственной спутницей принца ее здесь связать не догадались. Ларк слушал вновь поднявшийся гвалт и с неожиданным для него самого стыдом думал, что впервые ему неприятен тот легкий тон, которым здесь обсуждают женщин. Спор завертелся вокруг нескольких «животрепещущих» тем: девица виконтесса или вдова, набивает себе цену или и впрямь строга в поведении, какие мужчины могут ей нравиться и кто осмелился бы породниться с ее дядюшкой. В Ларке все больше бурлило раздражение, и когда фор Виттенц спросил, как можно считать барышню недотрогой, не приложив достаточных усилий для ее покорения, принц, наконец, вспылил.
- Вы отличный офицер, граф, и совершаете ошибку, свойственную исключительно военным: сравниваете сердце девушки с вражеским фортом. «Покорить», «взять контрибуцию», «она выбросила белый флаг» - готов поспорить, что барышня фор Циррент за подобные термины в отношении своего сердца размажет вас без малейшей жалости.
- Да ладно вам, ваше высочество, - добродушно отозвался фор Виттенц, - все женщины одинаковы. Если барышня держала себя недоступно с вами, это может свидетельствовать о ее трезвом разуме или некоторой холодности темперамента, а может, ей дядюшка так велел. Но, в любом случае, вы-то не вели планомерную осаду этого форта? Так что ваши утверждения, мой принц, имеют под собой весьма зыбкую почву.
- Вы хотите сказать, граф, что я совсем не разбираюсь в девушках, - Ларк слегка поклонился, и остальные грянули дружным хохотом.
- Помилуйте! Я хотел сказать, что вы совсем не разобрались в данной конкретной девушке. Вы утверждаете, что барышня фор Циррент безжалостно меня размажет? Хорошо. Я утверждаю, что если не пламенный штурм, то планомерная осада захватят ее сердце. Пари, господа? Не поздней нашей отправки к одарским границам барышня падет в мои объятия.
- Рискуете, граф, столь неопределенные сроки…
- Да нет же, господа, тут риск обоюдный, кампания может начаться уже через месяц, а может, и вовсе ближе к лету.
- Однако, дорогой граф, что вы будете делать, если сведения об этом пари дойдут до фор Циррента?
- Полноте, дядюшка нашей прелестницы не вчера родился и сам в юности был тем еще юбочником. А то он не понимает, что его племянница вызовет интерес!
- И то верно…
- Будьте осторожны, Никодес, иначе оглянуться не успеете, как проснетесь зятем фор Циррента!
